Антон Фарб

Аз воздам



Утро началось традиционной перестрелкой на девятом этаже. Там жил Петрухин – сантехник и, разумеется, алкаш. В доме напротив, тоже на девятом, балкон к балкону, обитал некто Шарабан, кровник Петрухина и тоже пьяница. Каждое утро, ровно в семь, они обменивались парочкой выстрелов: у Петрухина был старый СКС со сбитой мушкой, а у Шарабана, судя по звуку, дедовская двустволка. Мазали оба безбожно.

Тимур проснулся и привычно выматерился. Непохмелившийся как следует Шарабан зарядил двустволку картечью вместо пули, и, естественно, влупил в окно этажом ниже – его, Тимура, окно. Три свинцовых шарика застряли в наружном слое триплекса, черные точки в белой паутинке трещин.

- Не-на-ви-жу, - по слогам выговорил Тимур. – Уроды. Дегенераты. Шарабан и Петрухин. И аз воздам, - произнес он ритуальную фразу, в очередной раз добавляя проклятых соседей в список тех, кого следовало бы убить при первой же возможности.

Казалось бы – всего делов-то: подняться на один этаж, позвонить в дверь и вышибить Петрухину жалкие остатки проспиртованных мозгов. Да все как-то недосуг… Опять же, сантехник успел наплодить то ли шесть, то ли семь отпрысков, а у Тимура и так список живых кровников перевалил за полсотни.

Тимур выполз из постели, взъерошил волосы, босиком прошлепал в ванную. Воды снова не было – после попытки отравления водопровода во всем доме каким-то психом-беспредельщиком фильтры постоянно забивались, насос сгорал, а единственный на всю девятиэтажку сантехник в перерывах между запоями занимался дебильной вендеттой с Шарабаном. Пришлось умываться из НЗ – шестилитровой пластиковой бутыли.

Приведя себя в порядок, Тимур вышел на кухню, поставил чайник, снял холодильник с сигнализации и достал пачку йогурта. Машинально проколол фольгу детектором ядов; три года уже как вдовец по собственному желанию, а от привычки проверять еду Тимур отказаться не мог.

Кофе и интернет. Сводка за ночь удивляла малой насыщенностью: две перестрелки по соседству, в Харьковском жилмассиве, подрыв машины на Броварском шоссе, поножовщина в Голосеевском парке. На Дарнице обнаружена и уничтожена ячейка пацифистов. На Чайке обстрелян из минометов анклав отказников. Лимузин мэра подорвался на кумулятивной мине, мэр не пострадал. Сбит из ПЗРК очередной вертолет президента.

Прогноз войны на сегодня обещал ожесточенные разборки между азерами и армянами на Троещине и продолжение вялотекущей окопной стрельбы на Подоле. Из чистого любопытства Тимур заглянул в четырехдневный прогноз: обещали вторжение в город Белоцерковских староверов, подрыв моста Патона и высадку десанта нохчей. Врали, как обычно, в общем.

«Перестрелки-онлайн» оценивали ситуацию на пять с половиной баллов. Терпимо. Можно ехать.

Тимур допил кофе и начал одеваться. Штаны и рубашка из огнеупорного номекса. Деловые берцы. Офисный бронежилет с керамическими пластинами четвертого класса. Пистолет в кобуру на поясе, второй, субкомпакт – на лодыжку. Складной нож в карман, кинжал на предплечье. Фонарик, аптечка, рация. Парочку дымовых гранат – не приведи господь нарваться на диких снайперов. Одна светошумовая, на всякий случай. Баллистические очки. Кевларовые перчатки.

Из зеркала на Тимура глядело долговязое и худощавое пугало, обвешенное оружием. Модель «тактический дрищ», самокритично оценил он себя и еще раз прошелся по карманам и подсумкам.

Вроде все на месте – можно выходить.

Монитор показывал, что на площадке пусто, но Тимур на всякий случай поглядел в перископный глазок – электронику обмануть легко, а вот хорошую оптику – фигушки… На площадке действительно было пусто.

Тимур вышел из квартиры, вскрыл угол до лестницы, просветив фонариком темные закутки, потом вернулся и запер дверь на все замки.

У двери соседа, живущего рядом – Тимур так и не удосужился познакомиться – какой-то неумелый доброхот поставил растяжку с «лимонкой».

- Козлы, - сказал Тимур беззлобно. – Только недавно ремонт сделали!

Он присел на корточки, выкрутил из «лимонки» запал и пробурчал:

- Можешь не благодарить…

Из шахты неоднократно взорванного лифта несло гарью. Тимур спустился по лестнице, шуганув по дороге парочку бомжей. Или киллеров, замаскированных под бомжей. Кто их разберет! В таком щепетильном и сугубо личном деле, как сведение счетов, к услугам киллеров прибегали либо совсем немощные, либо очень трусливые кровники; это накладывало отпечаток на исполнителей.

Во дворе в старых воронках дети играли в войну.

Молодая мамаша беспечно катила коляску, обвешанную подсумками. В коляске агукал младенец и синевато поблескивал АКСУ. Дура, мимоходом подумал Тимур, все пеленки маслом перепачкает же.

На подземной парковке пахло кордитом и бензином. Тимуров внедорожник стоял в отдельном боксе, но Тимур все-таки вытащил зеркальце на длинной ручке, осмотрел дно, оба моста, заглянул под капот и под водительское сиденье и только потом аккуратно выехал на дорогу, объезжая рытвины и пропуская бронированные конвои с грозной надписью на бортах: «Не приближаться! 100 метров – и вы будете обстреляны!»

Через Южный мост он перебрался без проблем, на первом блокпосту его вообще не остановили, на втором пришлось показать пропуск небритому и немытому дружиннику из сил правопорядка. С натянутых тросов моста свисали полуистлевшие трупы повешенных беспредельщиков. Реку, рябую от солнечных зайчиков, пятнали жирные черные озерца мазута над затопленными катерами. Из станции метро Выдубичи валил густой дым. На Саперно-Слободской стреляли, судя по звуку – из РПГ и «Шмелей», и горел подбитый БТР. Тимур предпочел дать крюка от греха подальше и решил добираться через проспект Дружбы Народов.

И вот там-то – где он обычно не ездил – на светофоре догнал старенькую, обшитую кровельным железом «Тойоту», за рулем которой сидел лысоватый мужик лет пятидесяти.

И Тимур его вспомнил.

Мужик этот двадцать шесть лет назад пырнул ножом в пьяной драке дядю Лешу – двоюродного брата мамы Тимура. Через два дня дядя Леша умер от перитонита. Семь лет назад мама нашла этого мужика и попыталась воздать ему из СВД – но промахнулась, а больше ей шанса не представилось, любимая невестка постаралась; сын-дебил умудрился жениться на кровнице маминого племянника.

Надо было таранить «Тойоту», мочить лысоватого мужика и говорить «аз воздам» - но Тимур опаздывал на работу, да автомата у него с собой не было, а из пистолета триплекс не пробьешь. На светофоре загорелся зеленый, «Тойота» тронулась. В тупом оцепенении Тимур смотрел, как удаляются стоп-сигналы древнего драндулета - и не делал ничего. Сзади кто-то остервенело засигналил.

Тимур очнулся, тронул внедорожник с места и свернул на Красноармейскую.

Это был уже третий кровник, которого он упустил в этом месяце. Эдак недолго податься в отказники или, прости, господи, в пацифисты. Оправданием служило то, что память о дядьке была ненастоящая, со слов мамы – а вот первых двух, встреченных на Крещатике, он вспомнил так ярко, что аж желудок свело от боли. Два синеватых от пьянства бича, одноклассники отца, били того смертным боем все десять классов средней школы; происходило это еще до зачатия Тимура, и память о причиненной боли запечатлелась в генах, передалась по наследству, настоящая кровная память – а Тимур тогда тоже оцепенел, выронив мороженое, и смотрел на несчастных, вонючих завшивленных бомжей, всем своим естеством желая воздать – а разум вопил: да ты посмотри на них, тварей, им уже воздалось, смерть станет благом, избавлением от жалкого существования, патроны нынче дороги, жалко тратить на такую мразь…

Трое. За месяц. Тревожный симптом. Главное – чтобы никто не пронюхал.

У ворот офиса Тимур вылез, отдал ключи охраннику и прошел в калитку. Толстый и неповоротливый ротвейлер по кличке Бальбоа обнюхал руки Тимура и приветливо вильнул обрубком хвоста. Тимур сдал оба пистолета, гранаты и ножи (политика компании – никакой вендетты на работе!), поднялся на второй этаж, зашел в туалет, закрылся в кабинке, встал на унитаз и приподнял секцию навесного потолка. Там он хранил запасной ствол, распечатанный на три-дэ-принтере. Пукалка, конечно, но после того велокурьера, умудрившегося протащить сквозь все барьеры и заслоны килограмм тротила и взорвавшего кабинет генерального директора, Тимур в службу безопасности больше не верил.

Маленький белый пистолетик Тимур сунул под бронежилет, после чего вымыл руки и пошел в свой кабинет.

Фирма, где он работал, называлась «Марс», и торговала запчастями к оружию. Генеральный все мечтал выбить лицензию на торговлю огнестрелом и боеприпасами, но тягомотина в министерстве длилась уже третий год, обещанных госзаказов и сказочных процентов не было и в проекте, и Тимур перебивался комиссионными с партий китайских коллиматоров и планок «пикатинни». Голодать не голодал, но о домике в Зоне Перемирия мог только мечтать.

Клиенты хотели оптику от «Леопольда» и фонари «Шурфайр», но не оригинальные, а клоны, чтобы подешевле, только не отечественные, а нормального качества, и с бесплатной доставкой, и обязательно маленькими партиями, лучшего всего – один экземпляр, для тест-драйва, с вариантом возврата «если не понравится», и, если можно – на вчера, в крайнем случае – на завтра.

- Уроды, - проворчал Тимур.

- Кто? – уточнила Оленька, безобидная на вид девонька-менеджер, воздавшая в прошлом году семерым кровникам.

- Клиенты.

- Это само собой, - кивнула Оленька. – Клиент и урод – практически синонимы.

- Надо им презервативы предложить, в подарок. Чтобы такие покупатели не размножались, - предложил Тимур.

Оленька хихикнула:

- Мысль. Озвучь генеральному. Он, кстати, просил тебя зайти.

- Бли-ин, - расстроился Тимур. Вызов к начальству не обещал ничего хорошего. – Что ж ты молчала?

- Забыла, - пожала плечами Оленька с беззаботным видом.

Курица безмозглая, мысленно скрежетнул зубами Тимур. Но от ритуальной фразы удержался – не хватало только кровников на работе заиметь…

В кабинете генерального – мордатого и пузатого, как и полагается директору – сидела женщина, брюнетка, лет тридцати, спортивная, подтянутая, в модных штанах от «5.11» и курточке «Китаника». Из набедренной кобуры торчала рукоятка «глока».

Клиентка, из важных – если не разоружили при входе. При деньгах.

- Ага, - генеральный изобразил, что пытается привстать из кресла. – Вот и он. Тимур Олейник. Один из лучших наших работников. С радостью займется вашим заказом.

Брюнетка смерила Тимура внимательным взглядом. Не пытаясь вспомнить, как обычно при знакомстве («а не внук ли вы того козла…»), а скорее, оценивая, точно копченый окорок в витрине магазина.

Тимур, не склонный переоценивать свою сексуальную привлекательность, ответил дамочке тем же. Память, слава богам, молчала. А вот интуиция, наоборот, вопила: с ней что-то не то! Беги, дурашка, она же тебя съест!

Нет ничего страшнее, чем быть вспомненным – и не знать об этом.

- А это Маргарита Сергеевна, наш самый важный клиент, - залебезил генеральный. – Ей требуются консультация по одному крупному заказу, и я думаю, что вы, Тимур, сможете ей помочь.

- Я постараюсь, - ответил Тимур.

В животе у него стягивался тугой ком. Что-то глубоко неправильное было в этой Маргарите Сергеевне. Искусственное. Наигранное. Сиськи силиконовые, что ли? Или мимика – как у плохой актрисы?

- Не волнуйтесь, - сказала брюнетка. – Вы все правильно почувствовали. Я – Беспамятная. Вас это не смущает?

- Нет, - соврал Тимур, а сам внутренне взвыл: ох, мамочка, и вляпался же я!

***

Местом для проведения деловых переговоров Маргарита Сергеевна (можно просто Рита, окей?) выбрала суши-бар на Подоле (я еще не обедала, а вы?), с огромными, в два человеческих роста, окнами, выходящими на Контрактовую площадь. Окна наверняка были покрыты специальной пулестойкой пленкой, иначе бы им не уцелеть в этом районе и пары часов.

В суши-баре играл джаз, а за окнами кипела очередная разборка между дружинниками и беспредельщиками. На площади громоздились древние, обросшие мхом баррикады, старые брезентовые палатки с провисшими крышами, хибары из фанеры и вагонки, бочки и самодельные мангалы. Дружинники пригнали бульдозер, беспредельщики забросали его бутылками с коктейлем Молотова. Дружинники что-то рявкали в мегафон, беспредельщики что-то скандировали в ответ. Изредка постреливали из мелкашек.

Насколько помнил Тимур, причиной вялотекущего конфликта послужил обстрел баррикад с армейского вертолета, ошибочный, по заявлению правительства. Беспредельщики потребовали имена пилотов для вендетты, дружинники ответили снайперским огнем с соседних крыш; беспредельщики начали жечь шины, и все вокруг стало черным, а между палатками до сих пор валялись скрученные спирали армирования от покрышек грузовиков. Сегодня дружинники решили снести баррикады, но что-то у них не заладилось.

Тимуру было наплевать и на дружинников, и на беспредельщиков. И те, и другие, по его мнению, страдали от самого обычного идиотизма – ну нафига, скажите на милость, убивать незнакомых людей и зарабатывать себе кровников ради каких-то бредовых абстрактных идей? Делать людям нечего, вот и бесятся.

Впрочем, кретинизм происходящего еще как-то объяснялся избытком оружия на руках и гормонов в крови малолетних дебилов; а вот что творилось в очаровательной головке Маргариты Сергеевны, можно просто Рита, для Тимура оставалось тайной за семью печатями.

Беспамятные. Тимур слышал о них, но никогда не встречал. Интересно, каково это…

- Ну, спрашивайте, - милостиво разрешила Рита, беря в руки палочки и налегая на роллы «Калифорния».

- Что спрашивать? – тупо уточнил Тимур.

- Каково это – быть Беспамятным? Вы все про это спрашиваете. Не стесняйтесь.

Тимур сглотнул и почувствовал, что краснеет.

- Каково это – быть Беспамятным? – спросил он.

Рита обмакнула ролл в соевый соус, задумчиво прожевала, запила сливовым вином и сформулировала:

- Очень одиноко. Люди вокруг – чужие. Ни друзей, ни врагов. Все, что копили поколение за поколением предки – утеряно. И каждый встречный считает тебя мутантом.

- Тоскливо, - предположил Тимур.

- Да нет, не очень, - возразила Рита. – Нет памяти – нет обязательств. Нет кровников. Нет вендетты.

- Но вас-то могут вспомнить. И кто за вас отомстит?

Улыбка Риты напоминала лезвие скальпеля – короткое, блестящее и смертоносное.

- Вы слыхали о проекте «Летейская вода»? – спросила она. - Впрочем, нет, откуда, тогда же все засекретили… Была лет десять назад такая ячейка пацифистов-террористов. Разрабатывали биологическое оружие, боролись за мир во всем мире. Идея заключалась в том, чтобы стереть генетическую память с помощью искусственных нейромедиаторов. Прекратить кровную вражду раз и навсегда. Они пытались еще отравить городской водопровод.

- Это чудовищно, - пробормотал Тимур заученные еще в школе фразы. – Кровная месть – основа цивилизованного общества. Кем бы мы стали без памяти о нанесенных обидах? Что такое человек, за которого не отомстят? Пустое место, травинка на ветру…

Тут до него дошло, с кем он говорит и что несет. Стало мучительно стыдно.

Рита не обратила внимания не бестактность:

- Пацифистов, разумеется, уничтожили. А вот препараты их пустили в дело. Испытывали на беспредельщиках, на отказниках, всякой прочей маргинальной сволочи. Оказалось, что человек со стертой памятью испытывает непреодолимое стремление стать частью какого-либо клана или анклава. Служить. Быть принятым в стаю. Из них получались прекрасные телохранители, пока не выяснилось, что регулярные инъекции препарата разрушают гиппокамп. Тут власть имущие и вспомнили про нас.

Посетитель за соседним столиком вдруг захрипел, задергался, пустил пену изо рта и рухнул лицом в сашими. Официант, стоявший рядом, довольно ухмыльнулся и произнес:

- И аз воздам, - после чего сорвал с себя фартук и швырнул на пол.

Из кухни прибежали двое уборщиков с мешком для трупов и начали паковать отравленного клиента.

- Элегантное решение, - оценила Рита возмездие. – Никто не обращает внимания на официантов. Интересно, сколько он здесь проработал, пока дождался своего врага?

Тимур молча передернул плечами. Хорошо еще, что он сам, на всю жизнь наученный покойной сукой-женой, никогда не ел непроверенную пищу.

- Но мы отвлеклись, - продолжила Рита. – Нас – настоящих, урожденных Беспамятных – около двух процентов. Всего-навсего. Большинство скрывает свой порок, мстит наобум, кому угодно, как те беспредельщики, - она махнула рукой в сторону окна, - лишь бы не выделяться из толпы.

За окном тем временем в ход пошли светошумовые гранаты и винтовки. Кто-то швырнул самодельную бомбу, та взорвалась оранжевым шаром. Окна суши-бара прогнулись внутрь, но выдержали (надо узнать, что за пленка, сделал себе заметку на память Тимур). Дружинники пригнали БТР и открыли огонь из пулемета. Беспредельщики ответили из кустарного миномета. Бармен сделал джаз погромче. Официанты опустили жалюзи.

- После неудачи с «Летейской водой», - продолжала Рита, приступая к десерту, - каждый Беспамятный превратился в потенциального сотрудника личной охраны. На этом и построен мой бизнес. Я нахожу, обучаю и трудоустраиваю братьев и сестер по несчастью. Даю им возможность заработать на собственном недуге. У нас есть небольшой тренинговый центр, хорошие инструкторы. Сейчас мы планируем закупить оборудование для тира. В перспективе – открытое стрельбище. Нужны глушители, коллиматоры, подствольные фонари, кобуры, подсумки, наушники, наколенники и прочая дребедень. Вы мне поможете?

- С радостью! – усмехнулся Тимур. Заказ, похоже, намечался хороший, жирный. И комиссионные. И чего генеральный мне его слил? Испугался иметь дело с Беспамятными? Ничего, мы не суеверные. - Только, может быть, переберемся в более спокойное место? Тут, похоже, скоро будет жарковато.

Рита удивленно обернулась, впервые обратив внимание на происходящее на площади.

- Да, пожалуй, вы правы. Я попрошу водителя подогнать машину к служебному выходу. А вы пока попробуйте вино, оно здесь на удивление приличное.

- Спасибо, не пью, - вежливо отказался Тимур.

Беспамятная что-то быстро набрала на смартфоне, дождалась ответа, удовлетворенно кивнула и жестом попросила счет. Так как обслуживавший их мальчик скоропостижно уволился, к ним вышел менеджер зала, сильно извинялся за досадный инцидент, и даже сделал скидку.

Потом – не переставая лебезить – менеджер провел их через кухню, где стучали ножи и шкворчали жаровни, и орал что-то по-японски бесноватый шеф-повар, к темному коридору со стальной дверью в конце. За ней оказался замызганный дворик, в котором с трудом уместился бронированный лимузин.

А неслабо зарабатывают мутанты, успел подумать Тимур, когда что-то кольнуло его сзади в шею. Мир вздрогнул и поплыл, звуки стали медленными и далекими, земля закачалась под ватными ногами, и последнее, что Тимур запомнил – как коренастый водитель запихивает его, Тимура, безвольное тело в багажник лимузина.

***

Очнулся Тимур в сумрачном гулком помещении, где пахло пылью и порохом. Освещение тут было странное – гудящие неоновые лампы над головой, потом длинный темный промежуток и вдалеке – еще одна световая полоса, где виднелись узкие столы, разделенные перегородками. Над головой тянулись какие-то металлические тросы.

Руки Тимура были скованы за жесткой спиной стула, ноги примотаны скотчем. Всю снарягу: оба ствола, оба ножа, все гранаты и даже фонарик - отобрали, оставили лишь броник (а значит, сообразил Тимур, и углепластиковый пистолетик, припрятанный под жилетом – Тимур чуть поерзал, и пистолетик привычно уперся в ребра), глаза и рот не завязали.

Вот это я лопух, горько подумал Тимур. Надо же было так подставиться! Оставить незнакомую дамочку, да еще и Беспамятную, у себя за спиной. Поделом мне.

Но где это я? Что за подвал?

От дальней полосы света отделился силуэт и, цокая каблуками, скрылся во тьме, постепенно приближаясь.

Это же тир, сообразил Тимур. Тир, только с другой стороны. Я сижу между мишенями. Твою ж мать!

Силуэт доцокал до стула и вышел под свет неоновых ламп.

- Очухался? – поинтересовалась Рита, окинув Тимура скептическим взглядом. – Ну-ну, хорош придуриваться. Я же вижу, что ты пришел в себя.

- Что… - прохрипел Тимур и закашлялся. – Что вам от меня надо?

- Ты что, дурачок? – удивилась Рита. – Аз воздам, слыхал?

- Но… - Тимур замотал головой. – Я же вам ничего не сделал!

- Мне – нет, - равнодушно сказала Рита. – Кому-то – да. Какая разница!

Тимур подергал скованными руками. Наручники врезались в запястья.

- Я ничего не понимаю, - признался он.

Рита усмехнулась:

- Да что тут понимать. Телохранитель и киллер – профессии смежные. Две стороны одной монеты. Навыки-то одни и те же. Легально мы занимаемся личной охраной. А подрабатываем заказными убийствами. Тебя заказали. Ясно?

- За что?! Я же никого не убивал уже два года!

- Отказник? – Рита презрительно вскинула бровь.

- Да нет… - Тимур едва не плакал. – Просто… ну, некогда было. Работа, дела. Не до кровной вражды. Все откладывал. Ну за что меня, а?

На лицо Риты опустилась задумчивость.

- А что, тоже вариант, - произнесла она. – Может быть, так все и закончится. Тихо сойдет на нет в суете будней и служению Маммоне, а не Арею… «Некогда», хм!

- Отпустите меня, а? – взмолился Тимур. – Я хорошо заплачу. Я машину продам. Квартиру.

Рита покачала головой:

- Это было бы нарушением деловой этики. Но… - Она выдержала паузу, и сердце у Тимура пропустило удар. – Ты мне симпатичен. А клиент, пожелавший расстрелять связанного – нет, поэтому я могу уравнять ваши шансы. – Она обошла стул сзади, и в затекшую ладонь Тимура скользнул маленький металлический предмет.

Ключ!

- По крайней мере, так вендетта будет интереснее, - проговорила Рита.

Склонившись над Тимуром, она подняла его голову двумя пальцами за подбородок и заглянула в глаза:

- И что, если выживешь, не станешь мстить? Ни мне, не родичам кровника?

- Нет! – всхлипнул Тимур.

- Ну что ж, посмотрим. Для начала – выживи.

Рита обернулась и пошла к выходу. Тимур, как загипнотизированный, смотрел, как покачиваются ее бедра.

Скрипнула дверь, зазвучали голоса. Тимур пришел в себя и судорожно попытался сунуть ключ в замок наручников. Какое там! Наручники надели правильно, скважинами вверх. Тимур дернулся, едва не вывихнув плечо, изогнулся в странной позе и все-таки умудрился сунуть ключ в замок. Теперь повернуть. Онемевшие пальцы не слушались.

В тире раздались неторопливые уверенные шаги. Кровник. Решил стрелять в упор, гад.

Ну же, ключик, ну же, маленький, поворачивайся!

Щелк. Левое запястье освободилось, кисть тут же запульсировала болью и покалыванием от приливающей крови.

Из тьмы вышел человек. Лысоватый мужик лет пятидесяти с надменным брюзгливым лицом. Тот самый. Мамин кровник из обшарпанной «Тойоты». Выходит, он засек и вспомнил Тимура задолго до – и принял меры. С-сука.

- Тимур Олейник? – уточнил кровник. В руке он держал тупорылый револьвер.

Вместо ответа Тимур рванулся вперед – забыв о привязанных к стулу ногах. Грохнулся, опрокинув на себя стул, но сбил кровника с ног. Тот испуганно вскрикнул. Металлически брякнулся об пол и отлетел в темноту револьвер. Кровник лягнул Тимура в лицо, разбив нос, перевернулся и на карачках пополз за револьвером. Тимур встал на колени, сунул правую руку под бронежилет - браслет наручника зацепился за футболку, Тимур рванул, ткань затрещала – и выхватил свой игрушечный, из прессованной пластиковой муки пистолетик.

Кровник успел подобрать свое оружие, когда Тимур всадил ему крошечную пульку в затылок. Выстрел был похож на детскую хлопушку.

- И аз… воздам, - просипел Тимур.

В тире стало очень тихо. Какое-то время Тимур стоял на коленях, глядя на дохлую тушу того, кто хотел его убить. Потом убрал пистолетик в карман, снял наручники, отодрал от лодыжек скотч. Встал, вытер лицо. Колени саднили, в голове шумело. Нос болел адски.

Тимур вяло побрел к огневому рубежу, натыкаясь в темноте на свисающие с тросов бумажные мишени. Откинул крышку столика, вышел на рубеж. Под ногами хрустели гильзы.

Наружу вела дверь – двойная, первая решетчатая, вторая – из листа брони. Обе не заперты.

В тамбуре сидела Рита, удобно расположившись в глубоком кресле и закинув ногу на ногу. Она курила, изящно стряхивая пепел, и потягивала виски со льдом из хрустального стакана.

Сука.

- Ну надо же, - удивилась Беспамятная. – Выжил. Я, честно говоря, не слишком верила…

Вместо ответа Тимур вскинул пистолетик, направил ствол в ненавистное лицо и нажал на спуск. Щелк. Осечка! Тимур передернул затвор, выбросив бракованный патрон, и опять спустил курок. Снова осечка. И еще.

Рита невозмутимо наблюдала, как Тимур истерически выщелкал все патроны, потом наклонилась и подобрала один.

- Это макет, - сказала она. – Без капсюля. Для холощения. У вас, кстати, купила, фирма «Марс». Боевой патрон я оставила только один.

Тимур опустил бесполезный пистолет.

- Зачем? – спросил он шепотом.

- Хотела проверить одну теорию…

- Какую?

- Уже неважно. Теория проверку не прошла. – Рита сунула руку в сумочку и извлекла свой «Глок».

- Я больше не буду мстить! – успел выкрикнуть Тимур.

- Все вы так говорите…

Грянул выстрел. Вдруг стало очень светло, а потом наступила тьма.



Житомир, 5-6.6.14